Автор: Людмила Колб
28.03.2009 21:37
- Андрей, Вы – сын замечательного художника-мультипликатора Радны Сахалтуева. Скажите, пожалуйста, профессия отца как-то повлияла на выбор дела всей Вашей жизни?
- Нет, мои родители развелись, поэтому с отцом я не жил. Того влияния, которое могло бы быть, не было. Мультипликатором быть я не хотел. Тогда моей мечтой было стать доктором. Так я оказался в медучилище, рассчитывая на то, что после обучения там поступить в институт станет гораздо легче. Но учился я не очень хорошо, а на репетиторов денег, понятное дело, у родителей денег не было.
К тому же, параллельно я занимался – смеха ради – на курсах мультипликаторов при студии «Киевнаучфильм». И когда пришлось поступать в институт, мой учитель отговорил меня от этого поступка. Я остался работать на студии аниматором.
- А вам нравилось то, что делал Ваш отец?
- Да, конечно. Его труд вызывал просто огромнейшее уважение. Я смеялся и до сих пор смеюсь, как ребенок, когда смотрю «Приключения капитана Врунгеля».
- Вам, как никому другому, повезло с окружением. Будучи совсем молодым, Вы могли набираться ума-разума у мастеров своего дела…
- Я вообще везучий человек. Мне много раз везло.
И. Я всегда смотрел на них с почтением. Конечно, они были все помоложе, чем сейчас. Однако это мегалюди, как сейчас говорят. Живые легенды. Но одного дело смотреть на них, а совсем другое – работать. Поэтому когда с людьми такой величины общаешься в процессе создания фильма, то воспринимаешь общение как нечто должное и привычное.
Фильмов, которые делал тогда, уже не вспомню, но очень хорошо помню всех людей: я работал с Давидом Яновичем, с Валерием Коноплевым, с покойным Владимиром Дахно уже над последними сериями «Козаков». Мне нравилось то, что я делаю. Более того, у меня получалось это делать.
Меня много корректировали, исправляли и «строили», потому что я был тогда молодым. Спустя некоторое время понимаешь, что бесконечные замечания шли исключительно на пользу. Школа на студии была действительно очень хорошей.
- Какую роль в Вашей жизни сыграл Евгений Яковлевич Сивоконь?
- Кроме того, что я учился студентом в его мастерской, мы еще и работали вместе на польской студии. Вот тогда я научился мастерству больше, чем за все годы обучения в институте. А Евгения Яковлевича очень уважаю и люблю, потому что это прекрасный человек, блестящий специалист и вообще очень трезвомыслящий человек, а это – немаловажно. В чем оно проявлялось? В житейской мудрости, наверное. Мы были молодые, а он был уже ученый и жизнью битый. Не давал нам наделать всевозможных глупостей.
С Евгением Яковлевичем я научился работать в коллективе и слушать толкового режиссера. Когда затем я попадал в разные рабочие ситуации, то ясно осознавал, что работа с Сивоконем – это одна из самых светлых полос в моей жизни. К сожалению, я его вижу очень редко, но при любых обстоятельствах я подписался бы за него, не задумываясь.
- Ваши папа с мамой работали на «Киевнаучфильме» вместе с Вами. Они как-то помогали Вам, если возникали какие-то сложности?
- А что могло быть сложного в моей работе? Согласитесь, это ж не вагоны разгружать все-таки. Самым сложным было денег заработать. Как мне кажется, самая главная помощь моих родителей заключалась в том, что они мне помогали – мало. Но это только сейчас понимаешь, конечно же. Потому что вместо того, чтобы устроить меня на теплое местечко на студии - а такая возможность была – меня предпочли бросить в котел: что заработал, то твое. А это очень дисциплинирует. Я был рядовым бойцом и прошел достаточно жесткую школу.
Работал я много и зарабатывал относительно неплохо. Кстати, я пришел на студию в 91-ом году, а спустя три года уже была разруха полнейшая. Делать было нечего, поэтому большинство аниматоров поехали в Польшу. И я вместе с ними. А там начался настоящий «heavy metal».
- Как вы перенесли эмиграцию, и полученных на студии знаний оказалось ли достаточно, чтобы работать заграницей?
- Понимаете, эмигрируют только те люди, которые могут это сделать. Далеко не все проходят отборочные туры. Сейчас объясню, что я имею ввиду. Просто поехать на работу в США, например, этого мало. Конечно, каждый человек может эмигрировать и пахать там, за бугром, и вместе с другими эмигрантами разгружать вагоны или пароходы. А если человек едет туда работать аниматором, то есть работать по профессии, то он должен быть достаточно хорошим специалистом.
Мне, как и многим нашим мультипликаторам, повезло. Отечественные аниматоры были очень хорошо подкованы в мастерстве. Поляков «на раз-два» делали. Правда. Потому что хорошо обучены и подготовлены. Советские специалисты вообще всегда были очень сильными. В титрах анимационных зарубежных картин их имена можно встретить по всему миру. Наши люди привыкли работать много и задешево. Поэтому тогда в Польше стандарты производства выросли во много раз.
Я работал рядовым аниматором на коммерческой студии, которая занималась производством сериалов для зарубежных заказчиков. Там достаточно хорошо платили относительно Украины и России, поэтому там «паслись» все: украинцы, белорусы, россияне… Студия на 70 процентов состояла из нас «заробітчан». Через Польшу прошли почти все молодые аниматоры того времени.
- Многие ли уехали обратно домой, не выдержав напряжения?
- Да, люди уезжали. Ведь на нашей киевской студии, не смотря на все сроки, над всем царило творчество чистой воды. Но, понимаете, есть творчество, и есть ремесло. Идеально, если они совпадают. Те творческие люди, которые не смогли там прижиться, не прижились там потому, что от них требовали как раз ремесло. Оставались люди, которые могли, кроме того, что мыслить творчески, еще и ручками хорошенько поработать. Ведь мы выполняли достаточно скучную и трудную работу, работали по 8-10 часов. Представьте себе, сидишь себе целый день и, как говорит Евгений Яковлевич Сивоконь, хвосты белкам пририсовываешь.
- Как Вы оказались затем в Америке?
- Сначала туда пригласили моего учителя и режиссера Валерия Коноплева. А через несколько лет стал вопрос о том, что той студии нужны были аниматоры. Поэтому он позвал меня и еще одного аниматора. Тот там долго не смог работать и уехал, а я задержался еще на какое-то время. Попыхтел в Штатах шесть лет.
- Есть ли там ради чего оставаться?
- Конечно. Во-первых, Америка – очень комфортная страна. На Западе жить вообще очень комфортно. Это у нас каждый день, как в окопах: отключают воду и свет без предупреждения, лифты в лучшем случае обрисованные. Как «совок» был, так и остался.
Во-вторых, это грандиозный опыт, это дисциплина, это высокие требования к себе и к другим. Сложность поставленных перед тобой задач и умение выжить – все сливается в единое целое. И ты с этим просто обязан справиться. По большому счету, после такой школы больше не боишься уже ничего. Это сейчас по всему миру уже более-менее похожие стандарты работы, а тогда требования советской школы анимации при всей ее силе очень отличались от требований коммерческих студий. Поэтому непривычно, когда попадаешь в довольно жесткую структуру, и когда тебе говорят, что послезавтра ты должен сдать материал, ведь ты за это получаешь деньги. Если не будешь справляться, то тебя просто уволят. Поэтому курить по 6 часов в день и болтать о высоком искусстве и о том, что ты не понят людьми (таких разговоров я выслушал миллион) – на это просто нет времени. Садишься и работаешь. Однако делать работу надо ничуть не хуже, чем то же высокое искусство, потому что от мастерства напрямую зависит твое финансовое состояние. Думаю, если бы я там остался, то жил бы сытно и счастливо.
- Почему же Вы тогда вернулись?
- Мне было всего 23 года. Я был самым молодым аниматором на американской студии. Но все мои друзья были тут, пока я там вкалывал. Более того, в тот период своей жизни я считал, что могу в любой момент вернуться, если захочу. Поэтому, уезжая оттуда, я себя спокойно чувствовал. После возвращения в Украину, я еще пять лет «гонял» по разным зарубежным студиям. Вообще мне все это очень нравилось: переезды, новые студии, новые люди, новые проекты…
- После распада Советского Союза многие из ветеранов мультипликации так и не нашли себя. Как Вы думаете, почему?
- Старики были бы при делах, если бы этого захотели. Но, опять-таки, здесь сыграло очень много факторов. Например, привычка постоянно рассчитывать на государство. К тому же, они были уже на тот момент не очень молодыми людьми. Идти в частные фирмы им не позволяли уже ни возраст, ни положение. Действительно, за каждым из них тянулся шлейф прекрасных советских лет. Поэтому им сложно было перейти на новые рельсы. Я бы тоже, наверное, будучи на их месте, задумался бы.
С дисциплиной, кстати, у нас не всегда было так, как должно было быть. Как по мне, если бы было больше дисциплины, то толку больше было бы. Существует мнение о том, что дисциплина давит творческую сторону – я в это не верю. Но большинство именно так и думает. Ветераны нашей студии скажут, что их давили при «совке», все запрещали. К этому можно по-разному относиться. Но все работали и, более того, были счастливыми людьми. А после развала Советского Союза, который их так давил, не смогли найти себе применение.
Однако я бы не сказал, что многие из ветеранов сошли с пробега. У моего папы даже отпуск распланированный по дням – он постоянно занят. Не смогли перестроиться на новый лад – сами не захотели. Кто-то посчитал, что он ему зазорно работать «за бабло», а кто-то – не посчитал. Последние до сих пор работают и живут «в шоколаде».
- Какова должна быть роль государства в творческом процессе?
- Думаю, что государство должно быть заинтересовано в том, чтобы производился продукт для его народа. Должна быть так же разработана государственная политика поддержки анимационного искусства. Я от государства завишу по скольку, по стольку. Денег от него не получал вот уже последние 15 лет. Но, тем не менее, мне за отрасль обидно. Она была, и вдруг ее не стало. От этого действительно становится искренне обидно. Даже мне.
Я так же уверен, что если государство все-таки дает какие-то деньги, то деньги должны отбиваться. То есть – возвращаться. А если говорить про нашу государственную политику, то в Украине лучше запустят исключительно национальный проект, который рассчитанный только на внутренний рынок. Ведь снаружи он, по сути дела, никому не интересен. Здесь же его никто не купит. Поэтому глупо потратить на это миллион и ждать пока такой продукт окупится. Он даже в кинотеатрах будет убыточным. Страна не очень большая, кинотеатров – мало, а билеты дорогие. И при выборе пойти посмотреть «Шрэка», например, или мультик про козаков в шароварах, я бы лично выбрал зеленого людоеда. И большинство сделает то же.
Поэтому анимационный продукт должен быть привлекательным для большинства, прежде всего. Конечно, когда его начнут покупать, то это послужит сигналом того, что анимация может приносить доход. Это усилит приток финансов в эту отрасль – будут развиваться как сериалы, как полный метр, так и авторская анимация.
- Никогда не хотели заняться авторской анимацией?
- Терпеть не могу это выражение. На самом деле, к авторской анимации отношусь весьма прохладно. Жизнь научила меня бережно относиться к денежным средствам, поэтому я не понимаю, зачем тратить деньги, причем немалые, на фильм, который увидят только на фестивале? Если только для того, чтобы потешить свое самолюбие очередной наградой, то для меня это скучно. Я свои награды и так получаю.
- Среди мультипликаторов бытует мнение, что сегодня анимация никому не нужна и поэтому ее не заказывают. Однако пример Вашей студии говорит о противоположном. В чем дело?
- Жалко, вы не были у нас в офисе полтора года назад. У нас было их два – и все богатые. Сейчас мы делаем рекламу как для Украины, так и для зарубежных стран. Где-то 50%-50%. Выполняем так же какие-то частные заказы. Но нас никто не знает. Люди, которые заказывают нам работу, не всегда афишируют то, что их продукт делался вне их студии или вне их государства вообще. Мы работаем, как правило, под чужими брендами. Кризис, правда, всех подкосил. Но, как видите, все равно живем – хлеб жуем (улыбается.)
Вообще анимационную рекламу я делаю с 1993 года, когда ролик стоил 300 долларов и за такие деньги могли, фамильярно выражаясь, «грохнуть». Я не шучу. Тогда не существовало никаких договоров, все было «по понятиям», а деловые встречи можно было спокойно назвать «стрелками». На них все «перетирали» и договаривались о работе. Если не можешь сделать все хорошо и в срок – тебе же хуже.
Когда я открыл свою коммерческую студию, то это была первая коммерческая студия, которая специализировалась на анимационной рекламе. Вообще я не собирался основывать студию. Дело в том, что я попал в аварию и повредил руку. Работать после этого аниматором я уж не мог. Но ничего другого, кроме анимации, я делать не умею, поэтому пришлось выпутываться. Я находил работу и отдавал ее в руки профессионалам, а на разницу в два процента жил. И вот так по чуть-чуть я и карабкался наверх.
В чем наша сила? Сила – в профессионализме. Иначе сказать не могу.
- Чем же Вы все-таки так подкупаете своих клиентов?
- Если я берусь за заказы, то делаю их качественно и в срок. Это важно. Думаю, наша студия серьезно отличается от всех остальных подходом к работе. У меня была зарубежная школа зарубежная, которая позволяла мне любого специалиста из вне. Я мог не рассчитывать на свои собственные силы, а все наши были изначально «заточены» на то, что, мол, делаем только что, можем. Не более и не менее.
Я же на этом упор не ставил и был более гибким. Может быть, потому что сам работать не мог. Я приглашал и приглашаю специалистов, не стопорюсь на собственных амбициях, мол, я – великий аниматор. Отнюдь. Есть люди, которые могут сделать работу лучше меня. И я даю им это сделать. Я работаю как менеджер. Для меня такие принципы работы считаются нормой, и наши клиенты это знают.
- Вы согласны сделать за деньги все?
- Нет, мне приходилось отказываться от заказов. Редко, но приходилось. Конечно, я отчасти оправдываю ярлык, повешенный на меня, в том, что я делаю все, лишь бы деньги платили. Но все-таки есть вещи, которые делать нельзя. Всегда нужно оставаться человеком. Однако я за свой продукт отвечаю, какой бы он ни был – плохой или хороший.
- А какие вещи делать нельзя?
- Например, пропагандировать насилие. Еще в политику не играю вот уже много лет. Раньше занимался этим, а сейчас нет. Мне проще сделать рекламу какао, грубо говоря, чем поливать грязью и лить помои на вобщем-то незнакомых мне людей.
- Кстати, из-за Вашего клипа «Вова рулит», призера нынешнего «Крока-2009», многие стали обвинять Вас в беспринципности…
- Да, клип тихо сняли с пробега в Украине и в России. Однако я не вижу в нем ничего плохого. Главный герой клипа – Владимир Путин. На видео герой Путина спасает Кремль от британского агента Джеймса Бонда, летает в костюме Супермена и борется со злом в образе Гарри Поттера. В финале в кожаной куртке Шварценеггера обещает зрителям, что еще вернется. Для людей в России Путин и есть таким супергероем. Как политик он сильная фигура, и поэтому уважение как минимум вызывает. О наших политиках такой мультик будет неинтересен.
Мне кажется, это очень хороший проект – мы на нем изрядно повеселились. Кстати, мой папа был художником-постановщиком клипа «Вова рулит». Конечно, он не выдержал критики «митців», но людям было забавно смотреть его. Клип им понравился. А это самое главное. Вспомните, когда Вы в последний раз видели позитивный мультик? Позитива, откровенно говоря, мало. И это плохо.
- При Вашей студии есть курсы аниматоров, где Вы можете видеть будущее украинской анимации. Как думаете, куда она все-таки придет?
- Никогда не задумывался. Думаю, она просто выродится, потому что людей нет. Работать никто не хочет. Да, я видел молодых людей. Тех, кто реально может что-то делать, - единицы. Молодежь учится плохо, хочет все и сразу, а такого не бывает.
Через нашу студию прошло много «гениальных» и «непризнанных». Больше всего мне жалко не денег, которые я им заплатил, а потраченного времени. Большинству – лишь бы языком почесать. Для них легче придумывать отмазки, пить дешевое пиво и бредить собственной непризнанной гениальностью. Все это пустые слова, а вот иметь смелость взять проект, сделать его хорошо и в срок – под силу далеко не каждому.
оригінал тексту тут.
Немає коментарів:
Дописати коментар